Лау  сидел в глубоком кресле, расслабленно откинувшись на мягкую спинку. Вся его поза выражала крайнюю степень спокойствия и удовлетворенности жизнью. Голова молодого мужчины была чуть наклонена набок, время от времени он задумчиво склонял ее то к правому, то к левому плечу. Вероятно, этот странный ритуал помогал Главе Шанхайской мафии раскладывать все свои многочисленные мысли по полочкам.
За серебристой завесой опиумного дыма трудно было рассмотреть что-либо  на расстоянии вытянутой руки, но Тао это видимо, не слишком тревожило, а может быть, его раскосые глаза уже давно привыкли к мягкому туману, что являлся неотъемлемой частью данного заведения.
Лау плавно запрокинул ногу на ногу и упруго потянулся. В эту минуту он чем-то напомнил молодого тигра, что при внешней умиротворенности, в любой момент готов совершить длинный прыжок, покрыв одним движением немалое расстояние, и нанести  сокрушительный удар.
Китаец чуть рассеянно приоткрыл глаза. Судя по всему, его внутренняя гармония до сих пор не была достигнута. Чего-то ему в этой жизни не хватало.
Хотя казалось бы, из-за чего?
Только сегодня ночью Тао смог закончить одно немаловажное скользкое дело, результаты которого сулили немалый куш, конкурирующие организации пока сидели тихо, не доставляя хлопот, казалось бы, жизнь должна быть прекрасной. Однако, насладиться  вполне заслуженным отдыхом отчего-то получалось не полностью.
К  роскошному креслу Лау подошла невысокая китаянка с ладной фигурой - одна из многочисленных работниц опиумного притона. Как и все девушки Тао, она была обладательницей приятных для глаза форм и зовущей, развратной улыбки.
Пришедшая принесла своему Хозяину Маотай-цзю – дорогую рисовую водку.
Представитель Китайской торговой компании мягко кивнул в знак благодарности, после чего сделал небольшой глоток терпкого напитка. Крепкая жидкость обжигающей волной прошлась по горлу, и незаметно начала распространяться по телу, согревая и стирая грани между явью и сном.
Лау глубоко вздохнул, заполняя легкие тяжелым опиумным дымом, и едва заметно нахмурился.
Он понимал, чего ему не хватало для полного счастья. Ран Мао. Названая сестра отчего-то временно отсутствовала.

Молодой мужчина чуть приподнял голову, и кажется, едва заметно напрягся. Это напряжение, скорее всего, никто и не смог бы заметить, так как внешне оно практически не отобразилось, сидящий в дорогом кресле китаец, выглядел все таким же спокойным, если не сказать – беззаботным.
Лау увидел еще издалека, что приближается столь долгожданная девушка. Нет, он не слышал звука ее шагов, это было совершенно нереально, ибо даже натренированный слух  опытного в боевых искусствах азиата, не способен был уловить малейшее звуковое колебание от движений статной брюнетки. Ее поступь была легка и бесшумна.
Так что скорее Глава Шанхайской мафии еще на большом расстоянии  заметил тонкий силуэт Мао. Мужчина знал каждый миллиметр  удивительно красивого тела своей названной сестры, каждая черта ее была изучена Тао в совершенстве. Так что ничего удивительного в том, что даже сквозь пелену почти осязаемого тумана он смог ее рассмотреть.
Если бы кто-нибудь из находившихся в этот момент рядом, внимательнее всмотрелся в лицо Лау, он мог бы заметить, как в то мгновение, когда он увидел свою неизменную спутницу,  ярко сверкнули глаза китайца. Это был холодный, даже, пожалуй, несколько хищный блеск.
Тонкие губы тронула мягкая улыбка. Представитель Торговой компании был рад. Теперь все плавно становилось на свои места.
Душа Тао наполнилась каким-то до боли знакомым нежно-щемящим чувством. Это было приятно.
За последние годы он успел достаточно сильно привязаться  к Ран Мао, и это даже радовало. Четыре года назад он нашел ее почти случайно, когда занимался подбором девушек для очередного полулегального заведения. В деле покупки прелестных созданий у китайца был богатый опыт, ему не раз приходилось заниматься подобными вещами, ощутимо нагревая на этом руки. Он покупал красивых китаянок для престижных борделей Лондона, выкупая тех, что уже не пользовались спросом, и, переправляя их на периферию, брал под свое крыло за бесценок хорошеньких подросших сироток, впоследствии тоже пуская их в дело… Одним словом, опыт имелся немалый. Достаточно жесткая натура Лау, вкупе с гибким умом позволяла без особого труда проводить такие кампании.
И вот, во время очередного рейда, он увидел Мао. Наркоторговец без труда определил, что девушку уже достаточно долго опаивали отваром из опиума, что делало ее апатичной и равнодушной ко всему.
При этом воспоминании по телу  мужчины прошла легкая дрожь.
В тот вечер что-то привлекло в ней Лау… Даже не идеальная красота, хотя, разумеется, внешность девушки была великолепной, а скорее зачаровал ее взгляд.  Взгляд умных, огромных, бесконечно печальных очей.  Они навевали какие-то смутные воспоминания, и.. было что-то еще, что именно Тао затруднялся сказать даже самому себе.
Он не смог тогда оставить ее одну. Забрал с собой. Чтобы больше уже не отпускать.
Молодой мужчина полностью закрыл глаза. Как-то резко накрывшие с головой картины из прошлого заставили его отключиться от всего происходящего на несколько секунд.
Из странного забытья его вывел ласкающий слух голос долгожданной сестры.
- Ран Мао… Вот ты и пришла.
Он плавным движением левой руки обнял нежную собеседницу за тонкую талию.
- Я рад тебе.
Последовала небольшая пауза, во время которой мужчина задумчиво любовался  юной китаянкой.
- Что ты видела любопытного в городе?..
Вопрос был задан  негромким мягким голосом. Не взирая на внешнюю будничность, он нес в себе определенную смысловую нагрузку. Лау всегда ценил боевые качества и редкую наблюдательность Мао.

Лау  задумчиво прочертил невидимую линию аккуратным пальцем -  от надбровной дуги, по скуле,  и до подбородка по светлой коже Ран Мао. Это доставило определенное удовольствие,  ощущать бархатистую прохладу  светлой кожи  юной китаянки было приятно.
Представитель торговой компании тяжело вздохнул, грудь мужчины плавно поднялась и так же плавно опустилась.  Он ленивым, но не лишенным некой грации движением, медленно  изменил свое положение в кресле, чуть подав корпус влево, перенеся основную массу тела на другую сторону.
- Убила?..
В голосе не прозвучало и тени удивления. Лау отлично знал, что когда кто-либо пытался посягнуть на честь девушки, она становилась беспощадной. Разумом китаец понимал, что подобная политика не является единственно верной, ибо при неблагополучных обстоятельствах улики могли вывести полицию на след истинных преступников, а лишний раз встречаться с местными стражами порядка особого желания не было, но вот  подсознательно… Подсознательно Тао был даже отчасти рад, что его названная сестра была столь радикальна в данном вопросе. Возможно, в нем говорило мужское самолюбие, а возможно – элементарный инстинкт собственника, чуть приправленный извращенной ревностью.
Кроме того, Лау привык полагаться на редкие качества убийцы Мао. Порой китайцу казалось, что одно из призваний его изящной собеседницы – убивать. Настолько чисто и грамотно она обычно это делала.
- Знаешь, Ран Мао… Ты напоминаешь мне  Дянь-Му… Ты словно являешься олицетворением опасной, яркой силы, но внешне – спокойна, словно шелковая поверхность озера в безветренную погоду… Однако стоит тебя задеть, как ты готова без промедления направить свои смертоносные зеркала, из которых исходит молния, на своего недруга. И пощады ему ждать не придется…
Счел нужным озвучить свои мысли Лау. Создавалось впечатление, будто молодой китаец мыслит вслух, или разговаривает сам с собою, однако это было верно лишь отчасти, так как номинально он все же обращался к своей молчаливой собеседнице.
Мысль плавно потекла дальше. Слова китаянки заставили его задуматься. Слишком долго в городе было спокойно, почти мирно. Это было… неправильно. Мертвое затишье перед бурей. Вот-вот должно было что-то произойти, мужчина ощущал это буквально кожей, у него всегда была отменная интуиция, которой азиат привык доверять в определенных аспектах  жизни.
И приближающуюся бурю чувствовал не он один. В воздухе будто летал какой-то невроз, мучительное ожидание надвигающейся беды словно проникало в сознания людей,  лишая их привычного спокойствия.
- Что-то вот-вот должно произойти, Ран Мао. Я знаю. Что-то уже совсем близко. Осталось лишь подождать самую малость.
Лау чуть растягивал гласные, отчего его речь казалась тягучей и несколько задумчивой.

Жесткие, угольно-черные ресницы молодого мужчины едва заметно дрогнули, когда он ощутил, как его шеи коснулись нежные губы статной китаянки. Подобная легкая, летящая, едва заметная ласка больше всего нравилась Тао. Она хранила в себе некую таинственность  и непорочность, что делало ее совершенно завораживающей.
Лау мягким, покровительственным жестом привлек девушку ближе к себе, и чуть приподнял голову, всматриваясь в правильные  черты Мао, будто только что увидел ее идеально-красивое лицо.
Разумеется, это было не так. Впрочем, образ китаянки настолько сильно врезался в сознание Тао, что он в любой момент смог бы написать ее портрет, по памяти восстанавливая любимый лик. 
- Нет, Ран Мао.
Глубокомысленно изрек  наркоторговец после непродолжительной паузы. Видимо, за то время, что он любовался девушкой, Лау успел что-то для себя решить, и теперь, все обдумав, намеревался поделиться новой порцией аллегорических измышлений со своей хрупкой собеседницей.
- Понятие ошибки – оно весьма размыто… Ведь в конечном итоге, мы никогда не знаем, где мы по-настоящему оступились, а где лишь сделали шаг в сторону от первоначально избранного пути. И кто знает, может быть, это самое маленькое отклонение и приведет нас в конечном итоге к бескрайним полям счастья и грез…
Он плавно повел свободной рукой по воздуху, стремясь наглядно показать бескрайность и красоту потенциальных просторов.
- Кроме того, Ран Мао, я не сомневаюсь в тебе и твоем отточенном разуме. Все что ты делаешь – к лучшему.
Он задумчиво опустил голову. Взгляд теплых, кофейно-карих глаз скользнул по красивой груди девушки, что была обтянута дорогой тканью ее живописного платья. На материи было заметно средних размеров бурое пятно, которое, впрочем, не очень-то бросалось в глаза.
Темные брови Лау на мгновение почти сошлись на узкой переносице, но уже в следующую секунду, его лицо приняло свое обычное, доброжелательно-задумчивое выражение.
Тут Мао произнесла своим приятным, спокойно-нежным голосом, что приближающиеся события могут как-то быть связаны с графом. Азиат заинтересованно склонил голову.
- Ах… Значит ты тоже чувствуешь беду?
Почему-то при упоминании о беде тонкая улыбка, что змеилась на губах Лау и до этого, стала несколько шире.
- Что же… Я всегда знал, что у тебя отменное, я бы сказал нечеловеческое чутье, Ран Мао.
Он посмотрел куда-то в сторону.
- Наследник дома Фантомхайв?
Мужчина вопросительно изогнул левую бровь.
  - А ведь очень возможно… Вокруг него всегда что-то происходит. Что-то интересное. И это, пожалуй, меня к нему и притягивает.

Лау послушно, словно следуя мягкому движению утонченной кисти китаянки, слегка наклонил голову, открывая шею для ласки.
- Не проиграть этому маленькому мальчику?
Фраза казалась ироничной по сути своей, но в голосе Лау не чувствовалось и тени иронии, хотя и серьезным его голос назвать было нельзя. Скорее, это была заинтересованность. Спокойный, вежливый интерес.
- Да, Ран Мао. Ты права.
Он протянул свободную руку к медному подносу, что стоял на небольшом резном столике близ кресла.
- Но ведь с ним так любопытно… Он непрост, ах, как непрост…
Наркоторговец обнял музыкальными пальцами длинную трубку, которую увивало тело китайского дракона, что был выполнен из золота.
Маленькая чашка курительного приспособления уже была заполнена смесью трав, среди которых были некоторые наркотические, впрочем, достаточно слабого воздействия.
- И тем интереснее играть с ним. Смотрит на людей как на средство достижения своих целей. Кто для него имеет больший потенциал, кто – меньший… И в зависимости от этого он их и делит по значимости. Кажется, граф полностью лишен моральных принципов.
Лау задумчиво посмотрел на тлеющие мелко рубленые листья, что тускло мерцали в неясном освещении подвала.
Какое-то время он молчал, вероятно, углубившись в свои мысли, однако, через несколько секунд его размышления были вновь прерваны.
Ничего не выражающий голос Мао.
Китайца всегда удивляло, как даже совершенно ровный, лишенный всякой эмоциональной окраски голос может так притягательно звучать. Может быть, все дело в самом тембре, что дарован природой? Мягкий, бархатистый. Речь, что произносится таким голосом хочется слушать, слушать, слушать… Наверное, именно такими голосами пели Сирены, сгубив не одну сотню мореплавателей.
- Между нами…
Глухо повторил китаец вслед за своей собеседницей.
- Разные люди называют эту связь по-разному…
Он отложил трубку и приподнял голову девушки за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.
- Та духовная связь, что образовалась между нами, обладает совершенно неповторимыми свойствами. Когда-то очень давно, я у меня был близкий человек,  но небеса распорядились так, что я его лишился. Зато потом, я нашел тебя. Вероятно, это своего рода награда. Ты заполнила ту тянущую пустоту в душе, что мучила меня долгие годы. Ты стала для меня… Очень многим.
Он выпустил убрал руку от лица девушки и меланхолично обнял ее двумя руками. На губах азиата играла странная, не поддающаяся четкому описанию улыбка.
- Нет более близкого для меня человека. Однако, если я начну падать в пропасть, я не задумываясь возьму тебя с собой.
Он вновь ненадолго  замолчал.
- Я просто не представляю себя без твоего, пусть и незримого присутствия.
Рука мужчины, что лежала  на талии китаянки, сжалась чуть сильнее.